С ГРАБАРОМ В XXI ВЕК

25 июля «ГА» опубликовал информацию об обращении общественной организации «Обет мамиконянов-таронаканов» и группы представителей интеллигенции с открытым письмом к руководству страны, светским и духовным отцам нации. В письме говорилось о необходимости создания специальной комиссии для разработки национальной программы по повышению роли грабара (древнеармянского языка) в жизни армянства, в том числе и возможности преподавания его основ в школе. Репортаж о заседании инициативной группы был передан по ОАТ, информацию о нем поместили некоторые СМИ, естественно, последовали и первые отклики. Не всегда разделяющие позицию авторов письма, но во всех случаях корректные.

На нашу информацию репликой «С грабаром в XXI век?» сочла необходимым откликнуться и газета «Новое время» (28 июля). Скажем сразу, уровень понимания проблемы и непозволительно ернический тон заметки исключает возможность какой-либо полемики с автором. Однако сам заголовок подсказал нам идею ответить на содержащийся в нем вопрос перепечаткой фрагмента из интервью руководителя радио «Вэм» и богословского центра «Гандзасар» отца Месропа АРАМЯНА главному редактору журнала «Анив» Карену АГЕКЯНУ («Анив», N6, 2008). Мы уверены, что наши читатели с огромным интересом ознакомятся с размышлениями на эту тему многолетнего автора «ГА» и к тому же члена Общественной палаты при президенте РА, которой также адресовано открытое письмо.

Левон МИКАЕЛЯН, автор информации в «ГА», член инициативной группы.

С ГРАБАРОМ В XXI ВЕК

К. А.: СЕГОДНЯ В МИРЕ ЕСТЬ ДВА ПОДХОДА К ЯЗЫКУ ЛИТУРГИИ. Одни говорят: зачем вести службу на языках, которые трудно понимать верующим? Это касается и служб ААЦ на грабаре, и служб РПЦ на старославянском языке. Говорили это и насчет латинской мессы. В итоге после реформы Второго Ватиканского собора в Католической Церкви мессы стали служить на национальных языках. В диаспоре – там, где утерян армянский язык, службу иногда ведут на английском, французском.

С другой стороны, многие уверены, что слово, произносимое из века в век, имеет огромное значение и нельзя переводить службу на язык обыденности. Некоторые в Армении – правда, их пока немного – вообще считают, что возрождение грабара могло бы стать спасительным для нашего народа. Во-первых, ликвидировало бы раскол на носителей двух вариантов языка – восточно- и западноармянского, раскол по орфографии, причем не в качестве уступок одной стороны другой. Во-вторых, радикально решило бы проблему чуждых слов и оборотов, которые уже давно сверх всякой меры засорили ашхарабар. Если ввести грабар вначале в школьное образование, а затем постепенно усиливать его роль, это могло бы в перспективе обеспечить языковое единство Армянства. Все прекрасно знают, как евреи из людей совершенно разной культуры и разных языков в кратчайшие сроки воссоздали через возрожденный иврит единый народ. Поэтому есть мнение, что грабар нужен не только для восстановления непосредственной связи с нашим богатейшим духовным наследием, но может послужить также и политическим фактором в национальном строительстве.

О. Месроп Арамян: ПРОБЛЕМА ГРАБАРА ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНА, и я был бы очень рад, если бы мы смогли каким-то образом на основе грабара объединить рассеянное по миру Армянство – это стало бы фантастически прекрасным делом. Для его реализации нужно иметь большое мужество. Начинать надо с простых вещей – с преподавания грабара в школах, чтобы выпускники могли читать в подлиннике все первоисточники. Ведь еще Р.Ачарян говорил: для того чтобы знать армянский язык, нужно прочесть все четыре Евангелия на грабаре. Язык, созданный Месропом Маштоцем, – это язык Евангелий. Он равноценен тому греческому языку, на котором записан греческий оригинал Нового Завета. Когда читаешь Евангелия на грабаре, невозможно поверить в то, что это не оригинал, а перевод. Представьте, каким был уровень этого языка и этого перевода, если в течение всего 30-40 лет на его основе мы смогли перевести на грабар все мировое богословское и философское наследие того времени и создать свое. Это уникальный культурный взрыв, не имеющий себе равных в истории других народов. В его основе лежал язык, созданный Маштоцем.

Очень важно изучать язык по первоисточникам. Для меня не существует грабара, среднеармянского, восточноармянского, западно-армянского. Для меня есть единый армянский язык с фазами своего развития и ветвями. И мы должны сохранять связь с истоками нашего языка. Я не представляю, как можно изучать армянский язык без чтения в подлиннике на грабаре произведений Егише, Езника Кохбаци, Нарекаци, Нерсеса Шнорали? Ведь уровень существующих переводов ужасно низок, не говоря уже о преимуществах подлинника по отношению к переводу любого качества. Важно еще и то, что на грабаре, иначе говоря, на древнеармянском языке, говорили святые. Человек, живущий святой жизнью, освящает язык. Сегодняшний армянский язык не дал людей такого духовного полета. Поэтому сегодняшний армянский в духовном смысле обедняется, а когда читаешь на грабаре, ты словно слышишь Божественную песнь. Не случайно Байрон, изучавший армянский в Венеции у мхитаристов, сказал, что на этом языке разговаривали в Раю – настолько он был поражен красотой грабара.

В ЯЗЫКЕ ОТРАЖАЕТСЯ ЖИЗНЬ НАРОДА. Если твоя жизнь, твои желания не духовны, то и язык твой лишается духа. Сегодня все чувствуют нехватку духовности, недостаток национального единства. Поэтому несомненно: если мы сможем каким-то образом оживить грабар в жизни народа, это послужит восстановлению его духа. То, что веками лежало в основании армянской духовности, очень важно правильным образом оживить. В европейском образовании не отказываются от сохранения латинского и древнегреческого – это источники европейской культуры. Сегодня европейские языки намного дальше от латинского и древнегреческого, чем ашхарабар от грабара. Многие боятся, как бы не перегрузить наших детей занятиями. Но в лучших школах Европы и Америки один из классических языков – обязательный предмет. Плюс два иностранных языка – и там никто не боится, что ученики будут слишком перегружены. Почему же каждый раз, когда заходит речь об изучении классического армянского языка в наших школах, начинаются ссылки на какие-то трудности? Грабар обязательно надо включать в программу.

Сегодня мы говорим о бедности современной литературы. По сравнению с литературой начала XX века уровень сегодняшней очень скромен. И наше языковое мышление ослабело – в Ереване трудно встретить людей, которые грамотно говорят по-армянски. Я уже не веду речи об уличном жаргоне, употреблять который сейчас стало нормой. В начале прошлого века Туманян, Мецаренц, Чаренц и др. изучали язык по Егише, Мандакуни, Одзнеци, Ованнесу Саркавагу, Григору Нарекаци и др. А мы изучаем армянский через писателей нового времени, то есть через посредников. Мне бы хотелось достичь глубины и увидеть, откуда идет язык, что из себя представляют слова, корни. С течением времени слова подвергаются смысловым изменениям, и важно различать эти оттенки смысла.

БЕЗУСЛОВНО, ПРЕПОДАВАНИЕ ГРАБАРА В ДИАСПОРЕ МОГЛО БЫ ОКАЗАТЬСЯ ОЧЕНЬ ПОЛЕЗНЫМ. Я бы хотел обратиться вообще к теме образования. Ведь это не просто обучение чемулибо, преподавание чего-либо. Наши дети должны ходить в совершенно другие школы, чем теперешние – в широкую миссию школы входят обеспечение преемственности традиций и духовная защита нового поколе
240 241
ния. Поэтому они должны изучать в школе по первоисточникам грабар, историю своей Родины, основы вероучения Армянской Церкви. Часто мы не обращаем внимания на духовность, а затем сталкиваемся с серьезными проблемами.

Сегодняшний мир полон серьезных религиозных противоречий. Поступив в тот или иной университет за рубежом, молодой человек сразу может попасть под влияние сектантов или представителей другой конфессии. Я часто бывал в диаспоре и знаю, насколько это распространено. К чему только не обращается наша молодежь – от буддизма до таких сект, как бахаизм. Родители приходят к нам только тогда, когда начинаются серьезные проблемы, когда они теряют с детьми всякую связь. И тут выясняется, что в свое время они недостаточно занимались духовным воспитанием детей. В лучшем случае водили их на праздники в армянский храм. Но эти дети, ничего там не поняв, не зафиксировали услышанное на сознательном уровне. Что значит быть армянином, каков язык армянина и какова вера? Какие пояснения ему давали по Евангелию, как он понял Святое Писание? Если кто-то будет потом давать другие истолкования, он должен знать, каковы истинные толкования его родной Апостольской Церкви. Мы многое теряем, не придавая должного значения этим проблемам.

ПРОБЛЕМА АРМЯНСКОЙ ШКОЛЫ В СПЮРКЕ СТОИТ ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНО. Некоторые народы и конфессии поняли необходимость иметь бренд своей школы. Например, католики разных национальностей, англичане, евреи, корейцы во всем мире содержат свои школы на достаточно высоком уровне. Это и образование для своего поколения, и пропаганда своей культуры и ценностей, потому что школы открыты и для других национальностей и конфессий. И мы должны создать в Спюрке сильную армянскую школу на уровне XXI века – не только для армянских, но и для других детей, которые в обязательном порядке будут изучать здесь армянский язык и грабар. Такие школы важны и с точки зрения духовного воспитания, укрепления национальных духовных ценностей, они должны стать кузницами кадров. Обучение происходит не только во время уроков. Это духовный труд. И общий уровень школы обязательно должен быть высоким, чтобы ее выпускникам были по плечу любые вершины.

Сейчас мы с друзьями серьезно занимаемся таким проектом. Надеемся через пару лет открыть здесь, в Армении, школу будущего, модель школы XXI века, чтобы затем распространить ее не только в нашей стране, но и в Спюрке. В течение веков мы, как народ, сумели сохраниться с помощью нашей Церкви и национальной школы. И если в XXI веке мы хотим быть динамичным народом, развивающимся на здоровой основе, мы должны сохранить, укрепить и то и другое. В Спюрке это особенно важно. Одной только Церкви недостаточно. Если у нас не будет сильной национальной школы, мы понесем большие потери.