«СТУЧИТЕ, И ОТВОРЯТ ВАМ»

( Матфей, 7: 7)

Левон Тер-Петросян в ходе своей агитационно-революционной кампании допустил множество «проколов», промахов, да и просто грубых ошибок, наговорил массу глупостей и элементарного вранья. Однако, во всяком случае пока, все это никаких существенных последствий для него не имело: масса, пошедшая за Л. Т. -П. , в буквальном смысле ослепленная и зомбированная, ничего компрометирующего своего кумира ни слышать, ни видеть, ни читать не желала.

Между тем один из «проколов» был замечен и не забылся. Лидер «общенародного движения» в самый разгар драматических (еще не ставших трагическими) событий отказался принять обратившегося к нему с миротворческой миссией Католикоса Всех Армян Гарегина II, и этот отказ с возмущением был воспринят нацией и по меньшей мере с недоумением - его фанатичными последователями. Отголоски этого уникального в армянской истории события не утихают до сих пор. Выскажем и мы некоторые свои соображения по этому поводу.

Начнем с того, что решение Л. Т. -П. на самом деле не было ни «проколом», ни промахом, ни ошибкой. Оно было в той ситуации единственно для него возможным и альтернативы не имело. Вспомним: развитие событий на улицах Еревана в этот момент приближалось к своей логической развязке - кровопролитию, логической потому, что именно в этой развязке
заключался основной смысл возвращения Л. Т. -П. к активной форме политической деятельности, его участия в выборах и, главное, 10-дневного стояния митингующей толпы на площади, необходимого для доведения ее до того экстатического состояния, когда кровопролитие становится неизбежным: все равно - сколько жертв, все равно - с чьей стороны. Избрание Сержа Саргсяна, вступление его в должность президента (не вызывавшее ни у кого ни малейшего сомнения) должно было быть окрашено кровью, которая только и «оправдает» все последующие в ближайшие годы действия антиправительственных, по сути антигосударственных, антинациональных сил как в самой стране, так и за ее пределами.

И вот в этот самый кульминационный момент появляется никак в революционном сценарии не обозначенный, более того, крайне нежеланный гость с оливковой ветвью в руке. Судите сами, мог ли Л. Т. -П. принять Католикоса? Что он мог ему ответить на призывы к прекращению братоубийственного противостояния, которое вот-вот должно было обернуться кровопролитием, если, как мы убеждены, именно это завершающее кровопролитие и было главной целью действий Л. Т. -П. в последние месяцы? Поскольку допустить этого (предотвращения кровопролития) он не мог, то ясно, что любые его слова и действия в ходе переговоров не могли не иметь исключительно негативных последствий. Гораздо худших, чем любые обвинения по поводу отказа от встречи. Так что никакого «прокола» не было - была лишь железная логика революции.

В то же время справедливости ради следует отметить, что вряд ли это откровенное пренебрежение по отношению к главе Армянской Церкви сопровождалось у Л. Т. -П. какими-то душевными переживаниями или внутренним разладом. Чего не было - того не было. Об этом свидетельствуют хотя бы известные перипетии отношений Л. Т. -П. с Армянской Церковью и ее предстоятелями с момента вступления его на тропу революции в 1988 году. И о ней следует говорить отдельно. Тема, безусловно, достойна особого исследования.

Спустя несколько дней после несостоявшейся встречи, когда первоначальный общественный шок, казалось, был уже позади, кто-то из журналистов во время пресс-конференции в «черном доме» попросил Л. Т. -П. объяснить происшедшее. Л. Т. -П. как бы в шутку ответил, что «Католикос постучал не в ту дверь». Мол, для предотвращения кровопролития надо было идти к Кочаряну. Что, конечно, не только не было ответом по существу и противоречило реальным фактам (ведь Его Святейшество отправился к Л. Т. -П. с ведома президента Кочаряна), зато полностью укладывалось в заранее расписанную версию причин и последствий событий 1-2 марта.

Подобная «трактовка» инцидента, видимо, так понравилась Л. Т. -П., что он решил не удовлетворяться сказанным и сделать следующий шаг. Шаг этот, как и все, что делает нынче «лидер общенародного движения», отличался крайним цинизмом, полным пренебрежением к здравомыслию и к каким бы то ни было нормам морали.

Речь идет о статье «Рядом с Вест-Саркисом», опубликованной 25 марта в газете «Айкакан жаманак». Анонимная статья подана как открытое письмо Гарегину II от «группы верующих и служителей(!) Армянской Церкви». Однако даже беглого знакомства с «открытым письмом» достаточно, чтобы понять: оно не могло быть написано ни верующими, ни тем более служителями Армянской Церкви, ни армянином вообще, если, конечно, это не «армянин» наподобие Л. Т. -П. , который и является, по уже высказанному в прессе мнению, автором письма.

Скажите, какой армянин в здравом уме и твердой памяти, кроме него самого, осмелился бы утверждать, что возглавляемая Л. Т. -П. борьба, «такая же национально-освободительная, такая же священная, подобная своим характером и задачам Аварайру и Сардарапату»? Извращенное воображение автора письма предлагает читателю сравнить всем известную и объективную картину Армении последних 10 лет с картиной Западной Армении конца XIX- начала XX века в Османской империи. «Чего-то не хватает и в чью пользу? - войдя в раж, вопрошает он. - Не хватает резни и Геноцида 1915 года? А преступление 27 октября, а десятки циничных и безнаказанных убийств, а безжалостный и жестокий погром 1 марта?. . »

Письмо «верующих» невозможно пересказывать или цитировать. Каждое его слово - сгусток ненависти, лжи и сатанизма. Оно должно, по замыслу автора, убедить читателя в том, что Л. Т. -П. был глубоко прав, когда отказался встретиться с Гарегином II, ибо такого Католикоса не только на порог пускать нельзя, но и...

Конечно, левоновский агитпроп тут же воспринял письмо как установочное и растиражировал многократно каждую его строку, в том числе и откровенно лживые. Так было положено начало постыдной кампании, продолжающейся и по сей день на страницах аодовской прессы. Планку тут установил Никол Пашинян, дошедший в своей вызвавшей всеобщее негодование статье («АЖ», 10 апреля) до прямых и намеренно грубых оскорблений в адрес Его Святейшества. А масштабы и характер развернувшейся клеветнической кампании, явно вышедшей за пределы необходимой обороны, свидетельствуют о том, что мы имеем дело с явлением, преследующим цели более глобальные, нежели попытка оправдания конкретного «прецедента». Для его объяснения нам опять же пришлось бы погрузиться в темы, которые, как было сказано, следует рассматривать специально и отдельно. Что, надеемся, когда-нибудь будет сделано.