ЕРЕВАН СКВОЗЬ ВЕКА И СУДЬБЫ

В очередной раз празднуем День города. В соответствии с обнаруженной в 1950 году клинописной записью - 2787-ю годовщину закладки царем Аргишти крепости Эребуни. Многие великие города мира мечтали бы иметь столь авторитетное свидетельство о дате своего рождения, однако не нескромность, но объективность требует уточнить, что на самом деле город наш гораздо старше, его истинное рождение восходит к незапамятным временам: пещеры Аванского и Разданского ущелий были обитаемы на заре человечества - за 100-25 тысяч лет до н.э. Более 2000 предметов, найденных в Шенгавите, относятся к IV-III тысячелетию до н.э. Факты настолько потрясающие, что наше обыденное сознание осмыслить их просто не в состоянии, тем более что современные ереванцы к истории родного города равнодушны.

Между тем история Еревана столь же уникальна, как и его возраст. Она, по существу, вбирает в себя много историй, каждая из которых имеет свое обязательное начало и свой обязательный конец - уничтожение и опустошение города и его последующее возрождение...

Сколько раз летописцы в свои хроники заносили одну и ту же запись: пришел враг, осадил крепость, сломив сопротивление, сровнял город с землей, вырезал и угнал население... В VII-IXвв. арабы, в XIв. - византийцы, в XIII - монголы, в XIV - Тамерлан, в XVI - персы и турки, турки и персы... И так на протяжении почти 3 последующих столетий, в течение которых Ереван переходил из рук в руки 14 раз, и каждый раз победитель, как в 1635 году шах Сафи, приказывал разрушить до основания все то, что было построено до них. Причем сами завоеватели ничего не строили...

Стоит ли удивляться, что от древнего и средневекового Еревана почти ничего не сохранилось, кроме записей хронистов. Материальные следы прошедшей истории можно обнаружить лишь во время раскопок. То, что не смогли сберечь люди, хранит в себе земля.

Мир пришел в Ереван в 1827г., когда снаряды орудий генерала Паскевича в последний раз произвели страшные разрушения в городе. Но они, слава Богу, оказались последними, ибо знаменовали начало новой истории города - уже в составе Российской империи, никакими разрушениями и опустошениями более не сопровождавшейся.

Медленно, очень медленно приходил в себя уже российский городок, исконное армянское население которого на протяжении веков уничтожалось и изгонялось, а заселяли его главным образом беженцы из других мест и все больше и больше мусульманский элемент, искажавший национальный облик города... Следы пребывания поработителей повсюду: в топонимике города, в языке, в укладе жизни и быта его жителей.

И это главное. Ведь город - это, грубо говоря, дома и люди! Дома в конце концов всегда можно отстроить заново, возродить национальный дух и чистоту национального облика - вот проблема, представлявшаяся в тех условиях неразрешимой.

Все изменилось с началом истории Еревана как армянской столицы. Вначале - Первой Республики Армения. И хотя сама территория страны оказалась очень небольшой и столица ее воспринималась в лучшем случае как столица лишь Восточной Армении, но уже тогда Ереван, несмотря на краткость существования Первой Республики, показал себя как достойный центр общеармянской жизни, попытавшийся взять на себя функции столицы армянского независимого государства, которые на протяжении веков выполнять было некому.

Эти функции для армянского народа, к тому же только-только пережившего трагедию Геноцида, были столь актуальны, что Ереван не перестал осуществлять их даже в статусе столицы Советской Армении, жестко контролируемой тоталитарным режимом Москвы. Поначалу эти функции выглядели крайне примитивными - отлежаться, отдышаться после кошмарных событий последнего десятилетия, в конце концов, получив гарантии физической безопасности, восполнить хотя бы частично миллионные людские потери последних лет. Эта последняя задача была блестяще выполнена. Ереван с его 30 тысячами жителей в 1912 году, даже после потерь в годы войны и волны эмиграции, связанной с установлением большевистской власти, в 1926-1927гг. насчитывал уже 64000 жителей. Этот прирост в значительной своей части состоялся за счет бежавших от Геноцида западных армян. Однако 204200 жителей в 1939 году - это уже результат естественного прироста: в 30-е годы рождаемость в Армении была самой высокой в Союзе, выше даже, чем в мусульманских регионах. И этот темп прироста населения столицы сохранился и дальше: в 1958 - 517 тысяч, в 1970 - 738 тысяч, в 1988 - 1 млн 200 тысяч.

Набрав физические кондиции, Ереван приступил к выполнению более сложных функций - функций общенациональной столицы. А они становились все более актуальными. В конце концов выжившие в Геноциде армяне проблему физической безопасности легко решали и в других концах мира: к примеру, в США или во Франции. Но оказавшихся там армян от армян Армении отличали два существенных обстоятельства: во-первых, оторванные от Родины и не видящие перспектив национальной жизни, они жили лишь прошлым, тоскуя по утерянной Родине. И, во-вторых, оказавшись в инонациональной среде, они, вынужденно адаптируясь к ней, стремительно утрачивали черты традиционные, национальные.

Конечно, многовековая жизнь под игом поработителей и без того наложила свой отпечаток на облик армян, «добродетели которых (как проницательно заметил еще 200 лет назад Джордж Байрон), были мирные, а пороки - следствие притеснений». Однако как бы то ни было, но проживавшим компактно на своей исконной Родине, особенно в глухих деревнях, так называемым западным (на самом деле - просто армянам) в значительной мере удавалось сохранять национальную самоидентификацию, и этого потенциала наверняка хватило бы еще на века... Теперь же вследствие Геноцида резко умножилось число так называемых американских армян, аргентинских армян, французских армян, российских армян (и ударение в этих словосочетаниях все чаще падало на первое слово), но просто армян оказалось совсем немного, и жили все они теперь в маленькой Армении, столицей которой и стал Ереван.

Подчеркнем, что возрождению армянскости той части бывшей Восточной Армении, ставшей вначале Республикой Армения, а затем Советской Арменией, во многом способствовали те же западные армяне, заселявшие ее, очищенную наконец от засилья чуждого и даже враждебного элемента. Они, а также армяне из тех исконно армянских территорий, которые теперь оказались вне пределов Армении, и стали той закваской, которая сформировала дух и характер населения Армении, и прежде всего Еревана последующих десятилетий. Постепенно все большую роль в формировании этого национального духа и характера стали играть прибывающие со всех концов Союза армяне. И не только Союза: уже в 1927 году в Армению прибывает первый караван зарубежных армян, в 1946 и в последующие годы еще тысячи и тысячи.

Так армянский народ строил свою столицу, вложив в нее всю душу, талант и силу своего гения, так в течение нескольких десятилетий из маленького уездного городка возник один из центров мощной индустрии, передовой науки, высокой культуры, развитой духовной жизни и цивилизации.

Это было важно само по себе, но гораздо важнее то, что только такой Ереван мог выполнить возложенную на него историей функцию национальной плавильни, котла, в котором исторически сформировавшиеся различные армянские «ментальности», часто остановившиеся в своем развитии или обретшие откровенно чужеродные черты, переплавлялись в единое органическое целое - ереванца, прообраза армянина будущего, носителя общенационального менталитета и государственного мышления... Этого значения Еревана не могли не признать и те наши зарубежные соотечественники, которые так и не приняли советскую власть, и те, которые Советскую Армению настоящей Арменией не считали...

История того Еревана закончилась в 1991 году. Началась история Еревана - столицы независимого армянского государства. Она развертывается на наших глазах, и о ней мы пишем ежедневно. В основном критикуем - и справедливо: нам, старым ереванцам, чужд и его новый архитектурный облик, и царящий в нем дух торгашества, и действия и психология людей, в чьей власти он оказался... Это, конечно, беда, но не трагедия... Трагедия возникнет в том случае, если Ереван вдруг откажется или просто окажется не в состоянии выполнять в полной мере возложенную на него судьбой функцию общенациональной столицы - города, сохраняющего и формирующего высокий облик армянина... Ведь если не Ереван, тогда этого не сможет сделать ни один город в мире, сколько бы армян в нем ни жило.